* * * |
Будто не в сапогах, а в античных сандалиях бродим. Я немного отстал, раздавил сапогами змею, А она не змеей оказалась, а Фениксом, птицею вроде... Вдоль дороги забор и крапивы веселый узор, И поля ощетинились в едких лучах самосадом. Где тот дуб, что ласкал князь-Болконского пристальный взор? Ограничимся садом. Вишневым. Лопахинским садом. А в деревне курятник, и куры сидят по шестам. И что сверху, на тех, что внизу, как всегда положили. Русский дух тяготеет к таким вот священным местам, Где все пахнет Русью, где дети крестьянские жили. А дорога за баней спустилась, петляя, к реке. Там старик со старухой заморенной кильке молились. И у той же реки две свежих могилы в песке Это лишние люди, устав, наконец застрелились. Оскорбленный для виду затеял с униженным спор, А потом они вместе бутылку столичной лобзали. И Раскольников снова достал из-под лавки топор... Из него вырос Ленин, но этого нам не сказали. ...А в степи мокрый камень, и я чьим-то доводам внемлю: «Три дороги сомкнулись на этом тернистом пути: В небо тропка, река в никуда и дорога под землю. В землю, поверь мне, не светит, да и небо сейчас не в чести...» |