Я стоял в стороне. Мне было скучно. Неимоверно скучно.

Если ждешь от вечеринки только выпивку — все, туши свет, заказывай музыку. Именно так вчера все и было. Пришел, выпил, поел... Вот только поел на халяву...

И черт меня занес сегодня в метро? Толпы народа, как кефир, обволокли привокзальную площадь. Киоски убрали. Их заменили телевизионные машины в пропорции два к одному. И зачем столько суеты? Неужели всем так же скучно, как мне?

Метро не ходило уже лет семь. Электричество стало дорогим удовольствием. Впрочем, как и все остальные виды топлива. Двигателем прогресса не стал ни водород, ни солнечный луч. Только меня это не очень волновало: у меня была работа, стабильная зарплата, и независимо ни от чего я начинал день с йогурта, продолжал сосиской с жареной картошкой и всегда находил чем закончить. А также периодически перебивался на днях рождения. Или перепивался — зависело от ситуации.

Вчера такая ситуация была. Даже танцевать мне не хотелось. Просто попросил налить — мне налили. Сопоставить то пьяное вчера и это скучное сегодня было затруднительно. Сейчас было метро, толпа в метро и я в метро. Я в стороне, где толпы нет. И мне скучно...

Народ, казалось, был одухотворен. Он чего-то ждал. И во что-то верил. Я это чувствовал. Все было так, как в старых фильмах про революцию: человек кланялся с броневика, а все вокруг было одухотворено.

Мне надоело смотреть на колыхающуюся массу на платформе. Присоединяться к ней не было никакого резона, тем более, что вплотную к ней прилегало кольцо милиции. И что все это значит? Я пошел вглубь туннеля.

Рельсы изогнулись. Арка за моей спиной постепенно превратилась в тонкую полоску света. Я остановился. Из темноты материализовалась группа людей. Двое в костюмах в сопровождении трех омоновцев с автоматами.

— ...и зачем нам проверять этот туннель?

— Тебе за это платят.

— Да брось, сюда мышь не проскочит!

— Какая тебе разница?

— Рабочие эти еще...

Я снова пошел. Было непонятно, что делает в метро ФСБ в сопровождении омона, и зачем в старом туннеле понадобились рабочие. И толпа на платформе...

Снова показался свет.

— Как ты сюда попал, парень? — Ребята в комбинезонах были явно удивлены.

— Вот это да! К нам тут полк охраны приставили, а он свободно разгуливает!

Пора было хоть что-то выяснить.

— А в чем собственно дело? Зачем столько суеты в метро? Здесь же одни алкаши живут, без определенного места жительства, так сказать...

— Ты что, с дуба рухнул? — Похоже я удивил парней еще сильнее.

— Теперя тут м-е-т-р-о! — Ему явно нравилось слово.

— Презентация, понимаешь? Открытие. Все! Теперь заживем по-новому. Не придется горбатиться на этих энергетиков! А ты что, серьезно не в курсе?

Я был не в курсе. Я по-прежнему ничего не понимал, хотя зуд в голове прекратился и апатичная скука начала оставлять меня.

— А что за толпа там, на платформе?

— Ты случаем не псих? Нет! Знаю! Инопланетянин!

— Да глянь! Он же с крутого похмелья!

Я смотрел на них. Спокойно. Так мне казалось.

— Бывает же такое! В стране революция, а он ничего не знает! Стоит, можно сказать в самом ее сердце — в м-е-т-р-о!

Я знал, что не сплю. Но хотя бы относительный порядок в мыслях навести не удавалось. Надо мной явно не издевались.

— Какая революция произошла?

— Ну про кризис топлива знаешь?

— Знаю. Об этом все знают. Глобальный энергетический кризис. Ну и?

— Страной правит тот, кто имеет топливо. Логично?

— Логично...

— Ну вот энергетики и пришли к власти. Навели бардак и стали давить на всех. А когда начались проблемы с ресурсами стали править силой.

— Я так понял, теперь это не государственная тайна? Первый плюс. Но историю я и так знаю. Сам живу в эту гребаную эпоху перемен!

— Да ни черта ты не знаешь! Теперь у власти ОНА!

— Кто?!? — Похоже было, что вечеринка была не вчера. Я кажется напился сильнее, чем думал, и что-то явно пропустил.

— ОНА! И в метро поедет сейчас ОНА! И использовать будет н-о-в-о-е т-о-п-л-и-в-о!

— Все хана этим энергетикам! Новое время! Мы больше не будем рабами режима!

Мои собеседники явно были в экстазе. Я пытался переварить сказанное. Толпа, омон, метро — все встало на свои места. Но как я мог ничего не знать о революции? Кажется я ее проспал. Банально проспал.

Я оставил их. Вроде сказал «до свидания».

В темноте не было видно куда наступать. Впереди маячила точка следующей станции.

До меня долетел внезапно усилившийся рев тысяч голосов. Рельсы загудели. Холодный, скрежещущий звук пробежал по мелко дрожащему металлу. Я увидел свет. Он постепенно приближался, разрастаясь, заполняя собой все пространство туннеля.

Поезд замедлил ход. Я облокотился на стену. Кого я сейчас увижу? Зачем мне это надо? Как я сюда попал? Куда мне деться?

Поезд остановился. От его корпуса отделилось несколько фигур.

— Прошу Вас, пройдите сюда...

— Перед тем, как поехать дальше Вам надо отдохнуть...

— Присядьте...

Я медленно сполз на пол.

— Кто здесь? — четыре резких взмаха руки, четыре сухих щелчка затвора.

— Здесь какой-то парень!

— Убери его!

— Нет! — Голос был женский. И чуточку знакомый. — Пусть подойдет ко мне!

Человек в костюме, не убирая пистолета, процедил сквозь зубы:

— Ты слышал! Тебя зовет госпожа президент! — Он рывком поднял меня, и я неловко, будто подхваченный сильным порывом ветра преодолел световой барьер и оказался перед ней.

— ББ?

— Ты! — ее рука в накрученной на запястье тряпичной фенечке нервно приподнялась.

— Привет... давно не виделись... — От удивления я так и остался стоять на одном колене. — ...как дела?

— Отлично! — Оля широко улыбнулась. Сколько раз я видел эту веселую, беззаботную, и в то же время чуть-чуть наигранную улыбку. — Я все-таки стала президентом! Там на платформе — это они меня встречают! Мои прозелиты... да встань ты!

Я поднялся. Нелепость моего положения терялась в абсурде самой ситуации. Руки усердно стряхивали с джинсов пыль, которой не было.

— А я еще в школе знал, что ты свое желание исполнишь — ты всегда была целеустремленная. Значит ты открыла новое топливо?

— Леша.

— Мицельский?

— Да. Мы с ним почти шесть лет работали! Теперь все. Людям больше не придется гибнуть в шахтах, энергетический кризис уйдет в прошлое...

— А помнишь, как мы спорили, что адекватнее тоталитаризм или демократия? — Все, что мне оставалось это горькая усмешка. — Похоже, ты выиграла: ты — президент, народ — вон — ликует, а меня... твои ребята за шкирку тягают.

— Да ладно тебе! — На ее лице отразилось недоумение. Кажется, я ее огорчил. Мне стало неловко.

— А где Лешка?

— В вагоне. Помогает рабочим. Хочешь посмотреть?

— Давай...

Мы поднялись в вагон. Ребята в пиджаках настороженно наблюдали за мной. В глубине вагона светлела дверь. Были слышны приглушенные голоса и какой-то странный, сосущий звук.

Снова появилось ощущение нереальности. Вчера я еще пил в самой обыкновенной квартире. А сегодня я в метро. В метро, где стоит удивительный, призванный нести счастье поезд. В поезде Оля, наша ББ, и дверь, и этот выхолаживающий, чмокающий звук...

Поезд ожил и плавно тронулся. Точка в конце туннеля начала приближаться. Кадр за кадром. «Вперед, в светлое будущее...», — подумалось мне.

— Отойди вот сюда. Смотри!

Мы ворвались в океан света, шума, музыки. Мимо проносились безумные, орущие лица. Тела перегибались через барьер на платформе. Кишащий руками воздух нагнетался в вентиляционные отверстия кабины. От этого мутило, хотелось вырваться, убежать. ББ смеялась. Она махала толпе на платформе, и толпа вторила ей. Пальцы касались обшивки вагона, они пытались ухватиться, зацепиться, слиться с проносящимся мимо монстром. Но вагон был совершенно гладкий. Все было продумано...

Поезд замедлил ход. Мы снова были в туннеле.

ББ провела ладонью у меня перед глазами:

— Эй!

— А?

— Ты жив?

— Да... Да! Все нормально...

— Ну, пойдем посмотришь! — Оля взяла меня под руку.

Мы прошли сквозь полумрак вагона к двери. Удививший меня звук стал яснее. Почему у меня такое неприятное ощущение? Будто на улице внезапно поднялась пыль, и я не успел закрыть рот.

Леша стоял к нам спиной. Он оторвался от чего-то, куда смотрел и, повернувшись, улыбнулся ББ:

— Все работает отлич... О! Петя!

Я пожал его руку. За десять лет, что мы не виделись, она стала жилистой и твердой.

— Значит у вас все хорошо?

— Лучше не придумаешь! Смотри! — Он взял меня за локоть и потянул за собой. Этот настойчивый, занудный жест был частью его натуры.

Леша показывал вниз, в открытый люк. Именно оттуда доносилось мерное хлюпанье.

То, что я увидел повергло меня в оцепенение.

— Что это?

— Люди.

— Рабочие?

— Да нет же! Рабочие в камере, они обслуживают насосы. А это емкости. В них топливо.

— В людях?

— Ну да! А где еще должна быть кровь?

— Вы выкачиваете кровь из людей?

— Да. Кровь — это топливо, которого хватит на многие тысячелетия!

— Но это же живые люди!

— Конечно! Они должны быть живыми: нам нужна свежая кровь...

— Да вы рехнулись! Леха! ББ!

— Успокойся. Что с тобой?

Внезапно я осознал все, что увидел. Реальность происходящего потрясла меня.

— Это твоя демократия? Ты же хотела помочь людям!

— Я и помогаю. В городах проблема бездомных — я решила эту проблему. Теперь никому не придется задерживать дыхание, проходя мимо бомжей, потому что их не будет. Тюрьмы переполнены? Это больше не тревожит налогоплательщиков и министров. Смертная казнь? Нет — помощь обществу! Проблема третьего мира? Перенаселения? Этих проблем нет! Всех в аппараты! Топливо. А потом, когда ресурсов станет меньше, можно построить заводы по производству...

— ...людей! — Я смотрел на своих друзей и не мог понять, как оказался рядом с ними. Я пытался опереться на воздух, но он не держал меня...

— Да, людей. Топлива. Нового топлива! Люди жили, чтобы задыхаться в шахтах, они дрались за антрацит, убивали за нефть, погибали за баллон газа! Они этого больше не хотят.

— Но это же их вы называете ресурсами!

— Нет, они будут жить! В машины будут ложиться другие. Всегда другие! Они даже не будут знать кто. Ты видел как нас встречали? Они счастливы. Им больше ничего не надо. Только метро. Метро! Стальные рельсы, ведущие к счастью!

Я медленно пошел вперед. Прошел сквозь них. Ткнулся плечом в охранника в пиджаке. Спиной я чувствовал его вопросительный взгляд, адресованный «Госпоже Президент»: «Убрать?» Но я шел. Полутемный коридор за дверью. Пустая зала станции. Эхо моих шагов...

Эскалатор медленно поднимал меня наверх. Через семь лет забвенья он работал, выползал из тонкой щелки, расправлял плечи и снова, шурша, уходил в пол. Я запрокинул голову. «Станция Киевская Кольцевой линии». Кольцевая линия метро. Замкнутый круг. Замкнутый путь к счастью...